Развитие нефтегазохимии: нужна четкая политика государства

2 Декабря 2020
Последняя неделя ноября ознаменовалась двумя новостями. Первая – центр нефтепереработки явно и уже безвозвратно смещается в Азию, прежде всего Китай и Индию. Азиатский рынок явно взял курс на самообеспечение сырьем для нефтехимии и производства пластмасс – и это плохие вести для России, где как раз сейчас добрались до стадии реализации проекты, ориентированные на экспорт такого сырья в АТР.
Вторая – Леонид Федун заявил, что «ЛУКОЙЛ» отказывается от любых проектов с горизонтом рентабельности за пределами 2035 года, в том числе от крупных объектов нефтегазохимии. По его словам, на подходе технологии, которые обеспечат практически бесконечную переработку пластмасс, и спроса на продукцию таких предприятий просто не будет. Институт развития технологий ТЭК (ИРТТЭК) спросил у экспертов, означает ли это, что Россия упустила время для развития нефтехимической отрасли. В опросе приняли участие:
•    Тамара Канделаки, генеральный директор ООО «ИнфоТЭК-КОНСАЛТ», член Экспертного совета ИРТТЭК, д.э.н.
•    Владимир Бобылев, главный редактор журнала «Нефть и Капитал»
•    Вячеслав Мищенко, независимый эксперт нефтегазового рынка

1.    Справедливо ли мнение, что Россия запоздала с развитием нефтепереработки и нефтегазохимии и эти ниши уже заняты другими странами и компаниями? Например, известно, что за те годы, которые обсуждался проект ВНХК, Exxon успел построить аналогичный объект в Сингапуре и сейчас рассматривает возможность его расширения. Огромные мощности по переработке сейчас строит Китай и т.д.

Тамара Канделаки, генеральный директор ООО «ИнфоТЭК-КОНСАЛТ», член Экспертного совета ИРТТЭК, д.э.н.
Если одним словом, то в российской нефтепереработке и нефтехимии творится бардак. Причина – в отсутствии технической политики. Страна должна определиться, чего она хочет, промышленность с рабочими местами или жить за счет нефти. А у нас получается, что страна хочет жить за счет нефти, но промышленность как-то сама должна при этом развиваться. Так вот она не может развиваться: у нас так отстроены налоги, что выгодно сырье экспортировать, чем производить продукцию.
Вторая проблема – формульное ценообразование на внутреннем рынке. Мы не можем делать проекты для внутреннего рынка, потому что внутреннему рынку их не поднять. Мы не можем конкурировать с Китаем. У нас уже дешевле рабочая сила, но очень дорогая энергетика – электроэнергия, газ. Не может развиваться никакая промышленность с такой бешеной энергоемкостью. Нам нужно добиваться, чтобы себестоимость была ниже, чем у Китая. Если получится, тогда да.
Владимир Бобылев, главный редактор журнала «Нефть и Капитал»
Что касается развития нефтепереработки, то проблема, скорее, не в технологическом отставании, а в общей ситуации на мировом нефтепродуктовом рынке. Общая тенденция заключается в том, что европейские компании не только сокращают объемы переработки, но и закрывают или перепрофилируют свои НПЗ. Сокращаются объемы переработки и в США.
В то же время в Китае, Индии, странах Юго-Восточной Азии вводятся новые перерабатывающие мощности и объемы переработки в целом растут. Например, Китай в прошлом месяце переработал 59,82 млн тонн нефти, что соответствует показателю 14,09 млн баррелей в сутки. Это превышает сентябрьский показатель в 13,96 млн. баррелей в сутки и превосходит предыдущий рекорд в 14,08 млн баррелей в сутки, установленный в июне. Китай уже ввел в эксплуатацию новый НПЗ в провинции Чжэцзян и планирует запустить еще четыре новых завода. По данным МЭА, их суммарная мощность может составить 1,2 миллиона баррелей в сутки. А не так давно премьер-министр Индии Нарендра Моди сообщил, что его страна уже через пять лет намерена довести объем продукции своих НПЗ с нынешних 250 млн т в год до 450-500 млн т.
Кстати, на фоне проблем европейских и американских НПЗ, российский сектор нефтепереработки выглядит достаточно устойчиво. Несмотря на мировой экономический кризис и, скажем мягко, не самый благоприятный налоговый режим, российские компании продолжают развивать данный сектор, пусть даже речь идет о ранее начатых проектах.
Вячеслав Мищенко, независимый эксперт нефтегазового рынка
Нефтепереработка – вещь крайне непредсказуемая. Ее развитие можно описать синусоидой. Еще 10 лет назад я выступал с презентациями о закате «золотого века» европейской нефтепереработки. До этого, 15 лет назад, говорили о расцвете европейской нефтепереработки. К середине 2010 годов, когда упала цена на нефть, начался ренессанс европейской нефтепереработки. Сейчас опять говорят о закате, о перепрофилировании заводов в «водородные долины» и т.д. Плюс постоянно меняется регуляторная среда. Возможно, еще через пять лет будем обсуждать возрождение отрасли.

2.    Есть ли у российской нефтепереработки/нефтехимии шанс выжить (в идеале – расшириться) и в чем он состоит? Стоит ли искать незанятые экспортные рынки или пытаться развивать собственное производство? Возможно, нужно уже сейчас задуматься над трансформацией этих мощностей под потребности энергетики возобновляемых источников?
Тамара Канделаки, генеральный директор ООО «ИнфоТЭК-КОНСАЛТ», член Экспертного совета ИРТТЭК, д.э.н.
Варианты возможны – это жесткая политика государства по локализации. Если страна хочет, чтобы у нее была промышленность, она помогает ей развиваться. Нефтехимия – вообще проблема, ее можно развивать только переделом. Сразу при строительстве производства планируется – из этого будет делаться этилен, потом полиэтилен, потом пакеты. Так вот у нас при строительстве льготы дают только первому переделу. А дальше идет частный бизнес, который должен осуществлять последующие переделы и который поставлен в невыгодные условия Ему предлагают покупать по мировой цене полиэтилен и делать из него пакеты. Понятно, что он лучше эти пакеты купит в Китае.
Еще о внутреннем рынке. Представьте – вы покупаете современный станок, и в документации обозначено, что в него нужно заливать масло определенной марки. Все, вы к этой марке привязаны на весь срок службы этого станка. В России делают нормальное масло, наши базовые масла используют во всей Европе. Но товарного масла у нас производится мало – потому что парк техники растет в основном за счет импорта, а не за счет собственного производства.
Мы недавно пытались продать один наш продукт шинным заводам. Только один завод, Нижнекамский, что-то может решить самостоятельно. Все остальные принадлежат иностранцам, и все закупки идут через головное подразделение. Естественно, закупаются не российские компоненты.
Владимир Бобылев, главный редактор журнала «Нефть и Капитал»
Объемов российской нефтепереработки достаточно для закрытия потребностей внутреннего рынка. Экспорт нефтепродуктов составляет около 100 млн т (за 9 месяцев 2020 г.). Искать новые экспортные ниши в ситуации падения спроса на традиционных рынках сбыта нефтепродуктов достаточно сложно (напомню, в Европе и США сокращаются избыточные перерабатывающие мощности). Что касается трансформации перерабатывающих мощностей под потребности ВИЭ, то в ближайшей перспективе это вряд ли целесообразно, поскольку массового и стремительного перехода автотранспорта на альтернативные виды топлива пока не ожидается.
А вот развитие нефтегазохимии является перспективным драйвером для развития отрасли и увеличения доли присутствия на международных рынках. Например, КНР — перспективный рынок для наращивания экспорта российской нефтехимии. За последние 10 лет химический рынок Китая вырос более чем в 3,5 раза, составив свыше $1,5 трлн, или почти 40% мирового потребления. Доля нефтегазохимии в ВВП Поднебесной — более 13%. Кроме того, это Европа (где страны давно не инвестируют в производство нефтехимической продукции, поскольку у них нет доступного сырья), Турция.
Вячеслав Мищенко, независимый эксперт нефтегазового рынка
Сейчас есть большие вопросы, что дальше делать с тем объемом газа, которым располагает Россия. Есть Восточная газовая программа, есть рынок СПГ и т.п. Но это не заменяет ту огромную нишу, которую мы занимаем на европейском рынке и которую мы с каждым годом будем все больше терять. Фактически у нас есть 30 лет, чтобы что-то придумать с газом, про нефть я уже не говорю. Поиск экспортных альтернатив – это тупик. Это не заменит нам европейское направление. Газ должен стать сырьем для создания продукции с добавленной стоимостью, которая может реализовываться на внутреннем и внешнем рынках
В Энергетической стратегии до 2035 года есть красивый постулат – переход от экспорта сырья к экспорту технологий. Так вот, чтобы начать экспортировать технологии, мы должны сначала эти технологии создать и использовать у себя. Мы должны смотреть гораздо глубже, создавать технологии с прицелом на возможность их экспорта. Да, в Европу мы с ними не попадем, но есть рынки Африки, Латинской Америки и Азии. В принципе направления сотрудничества есть, об этом много говорят, но единого центра, который должен был бы этим заниматься, я пока не вижу.  
3.    Леонид Федун в своем интервью оценил вероятность реализации сценария устойчивого развития по версии МЭА, согласно которому пик потребления нефти был пройден в 2019 году, в 3%. Разделяете ли вы эту точку зрения?
Владимир Бобылев, главный редактор журнала «Нефть и Капитал»
Скорее, нет. Действительно, 2020 год продемонстрировал беспрецедентное давление на мировую экономику и  энергетическую отрасль. Достаточно вспомнить, что мировое потребление энергии упало в 2020 году на 5,9%, а глобальное потребление нефти - на 8%. Однако эра нефти еще не закончилась. То же МЭА в своем прогнозе ожидает, что в 2021 г. пандемия коронавируса будет взята под контроль, а мировая экономика сможет вернуться к докризисным уровням.
ОПЕК предлагает еще более оптимистичный прогноз, предполагая, что спрос восстановится и начнет расти с 2022 года за счет возобновления темпов экономического роста в Азии, на Ближнем Востоке и в Африке, а также за счет резкого роста в наиболее пострадавших от коронавируса отраслях – автотранспорте, авиаперевозках.
Даже в случае консервативного подхода можно предположить, что в 2023-2024 гг. спрос вернется к «доковидному» уровню и продолжит рост с выходом на 100 млн барр./сут. примерно к 2030 году. Есть сомнения в том, что при нынешней цене на нефть и газ возобновляемые источники и альтернативные ресурсы для производства энергии смогут быстро «выключить» традиционное сырье из энергетической цепочки. Например, в свежем прогнозе Equinor Energy Perspectives предполагается, что уже к 2030 году совокупный мировой спрос выйдет на уровень 120 млн баррелей в сутки и будет оставаться на этом уровне еще как минимум два десятилетия. Рост в таких секторах, как автотранспорт, авиаперевозки и судоходство продолжится, а недостаток политической поддержки альтернативной энергетики и инвестиций в этот сегмент снизит стимулы для использования новых видов топлива и новых технологий снижения выбросов углерода.
Вячеслав Мищенко, независимый эксперт нефтегазового рынка
С утверждением, что пик потребления нефти был пройден в 2019 году, можно отчасти согласиться. Европейское направление, действительно, будет в лучшем случае стагнировать, а скорее всего, падать по потреблению, это медицинский факт. Что касается в целом позиций нефти, слухи о ее смерти сильно преувеличены. Здравая логика подсказывает, что ни о каком пике в 2019 году говорить не приходится.
Нынешний год вообще нестандартный, делать какие-то выводы на его основе неправильно. Потом, давайте посмотрим, как себя ведут США, технологический лидер мира. Они объявили себя возродившейся энергетической державой и с огромным удовольствием добывают и продают углеводороды. То есть одно другому не помеха. Как бы сейчас ни развивалась обстановка с пандемией, на каком-то этапе волна пойдет на спад, и мировой спрос на энергоресурсы будет восстанавливаться. По различным прогнозам, уже к середине следующего года он может превысить уровень 2019 года.